Про любовь...

действующие лица
даэв-философ (рассказ от его лица)
мага - его девушка
кревель - автор книг, которые любит читать даэв-философ

кревель не очень мне верит, и я его понимаю. между мной и магой пролегли целые заросли слов, и едва нас с ней разделили несколько часов и несколько улиц, как моя беда стала всего лишь называться бедой, а моя любовь лишь называться моей любовью... и с каждой минутой я чувствую все меньше, а помню все больше, но что такое это воспоминание, как не язык чувств, как не словарь лиц, и дней, и ароматов, которые возвращаются к нам глаголами и прилагательными, частями речи, и потихоньку, по мере приближения к чистому настоящему, постепенно становятся вещью в себе, и со временем они, эти слова, взамен былых чувств навевают на нас грусть или дают нам урок, пока само наше существо не становится заменой былого, а лицо, обратив назад широко раскрытые глаза, истинное наше лицо, постепенно бледнеет и стирается, как стираются лица на старых фотографиях, и мы -- все до одного -- вдруг оборачиваемся янусом. все это я говорю кревелю, но на самом деле я разговаривал с магой, теперь, когда мы далеко друг от друга. я говорю ей это не теми словами, которые годились лишь для того, чтобы не понимать друг друга; теперь, когда уже поздно, я начинаю подбирать другие, ее слова, слова, обернутые в то, что ей понятно и что не имеет названия, -- в ауру и в упругость, от которых между двумя телами словно проскакивает искра и золотою пыльцой наполняется комната или стих. а разве не так жили мы все время и все время ранили друг друга, любя? нет, мы не так жили, она бы хотела жить так, но вот в который раз я установил ложный порядок, который только маскирует хаос, сделал вид, будто погрузился в глубины жизни, а на самом деле лишь едва касаюсь носком ноги поверхности ее пучин. да, есть метафизические реки, и она плавает в них легко, как ласточка в воздухе, и кружит, словно завороженная, над колокольней, камнем падает вниз и снова стрелой взмывает вверх. я описываю, определяю эти реки, я желаю их, а она в них плавает. я их ищу, я их нахожу, смотрю на них с моста, а она в них плавает. и сама того не знает, точь-в-точь как ласточка. а ей и не надо этого знать, как надо мне, она может жить и в хаосе, и ее не сдерживает никакое сознание порядка. этот беспорядок и есть ее таинственный порядок, та самая богема тела и души, которая настежь открывает перед ней все истинные двери. ее жизнь представляется беспорядком только мне, закованному в предрассудки, которые я презираю и почитаю в одно и то же время. я бесповоротно обречен на то, чтобы меня прощала мага, которая вершит надо мной суд, сама того не зная. о, впусти же меня в твой мир, дай мне хоть один день видеть все твоими глазами.

бесполезно. обречен на то, чтобы меня прощали. возвращайся-ка домой и читай ференто. мага не знает, кто такой ференто. мага читает длиннющий роман переса гальдоса, элийские и асмодианские романы, которые тут же забывает. ей и в голову не придет, что это она обрекает меня на ференту. неслыханный судия, судия, ибо станешь творить суд своими руками, судия, потому что достаточно тебе взглянуть на меня -- и я пред тобой, голый, судия, потому что ты такая нескладеха, такая незадачливая и непутевая, такая дурочка -- дальше некуда. в силу всего этого, что я осознаю всей горечью моего знания, всем моим прогнившим и выхолощенным нутром просвещенного, вышколенного университетом человека, -- в силу всего этого -- судия. так кинься же вниз, ласточка, с острым, как ножницы, хвостом, которым ты стрижешь небо над сен-жермен-де-пре, и вырви эти глаза, которые смотрят и не видят, ибо приговор мне вынесен и обжалованию не подлежит, и уже грядет голубой эшафот, на который меня вознесут руки женщины, баюкающей ребенка, грядет кара, грядет обманный порядок, в котором я в одиночку буду познавать науку самодовольства, науку самопознания, науку сознания. и, постигнув всю эту массу науки и знания, я буду пронзительно тосковать по чему-то, например, по дождю, который пролился бы здесь, в этом мирке, по дождю, который наконец-то пролился бы, чтобы запахло землей и живым, да, чтобы наконец-то здесь запахло живым.

 

понравилось... загадочно...

 

ах, ну тогда прочитайте "игра в классики" хулио кортасара. это же нагло вырванная цитата из этой книги!!))